1 января, суббота. Москва, загородный дом Домино, 04:13 – …

  Фабрика игрушек «Тьма тьмущая» была не самым любимым детищем шефа Дневного Дозора, гораздо более любил он свою «фабрику по переделыванию Иных» - Домино! Уже много веков Светлые здесь общались с Тёмными и, когда попадались крупные рыбки, Завулон обращал их в Тёмных или доводил до саморазвоплощения от угрызений совести. А гарантом полной тайны о существовании Домино была печать Карающего Огня. В общем, идеальная ловушка для Светлых, да и контроль-присмотр за «вольнодумными» Тёмными, а в дополнение, на всякий случай, компрометирующие материалы на Иных (ибо по всему дому и окрестным территориям были напичканы сотни камер). Одним зайцем Завулон, понятно, обойтись не мог.
  Великий бесшумно открыл дверь башни и прошёл внутрь. На полу на одеяле в объятиях друг друга мирно спала нагая парочка. Маг немного полюбовался красивым телом Светланы и тихонько пнул носком сапога по голой пятке Эдгара. Тот недовольно поморщился, возвращаясь из царства Морфея.
-- Ты чего?..– приподнимаясь на локте, прошептал эстонец и покосился на Назарову, дабы убедиться, что та крепко спит.
  Света действительно сладко спала (похожая в этот момент на ангелочка).
-- Пришёл посмотреть, как тут дела,– так же тихо ответил Завулон.
-- Как видишь…
-- Да уж вижу,– улыбаясь, кивнул шеф Дневного Дозора.– Признаться, я до последнего сомневался, что тебе удастся её соблазнить.
-- Она обрекла себя, как только дала мне кольцо. Тёмная крупица была заронена, а дальше…
-- Я надеюсь, кольцо никак не повлияло на тебя? Никаких побочных чувств не возникло?
  Эдгар снисходительно улыбнулся:
-- Ты вовремя предупредил меня о его действии, так что кольцо я носил только при ней. Хотя… если быть до конца откровенным, мне жаль. Привлекательная девчонка и такой пробел в личной жизни.
-- Не жалей, ты его с лихвой восполнил. Кстати, элексирчик вовремя подмешал?
-- Через девять месяцев узнаем,– усмехнулся Эдгар.
-- За эти девять месяцев Назарова должна стать Великой и Тёмной. Ну, и, соответственно, её (то есть - ваш) ребёнок тоже. Если проколешься - развоплощение покажется тебе раем, понятно?
-- Понятно,– серьёзно кивнул Эдгар.
-- Вот и славно,– расплылся в улыбке Завулон.– Не буду больше мешать, отдыхай.
  Шеф Дневного Дозора вышел, плотно затворив за собой дверь и вернув засов в исходное запертое положение - очевидно, хозяин Домино был единственным, кого не касалось наказание за использование магии на этой территории.
  Ещё некоторое время Эдгар продолжал смотреть на запертую дверь, а затем нежно коснулся губами плечика спящей Светланы.
-- Светка, проснись,– прошептал на ушко волшебнице Тёмный.– Нельзя спасть в новогоднюю ночь!
  Маг осторожно прикусил зубами её мочку и пощекотал кончиком языка.
-- Ууу… ты чего не спишь?..– сонно пробормотала Назарова, чувствуя приятное тепло мужских рук на своей груди.
-- Я не могу, у меня кружится голова, когда ты рядом,– весело прошептал Эдгар, с удовольствием вдыхая аромат Светланиных волос.– Ты такая красивая…
  Мужчина накрыл губы волшебницы долгим останавливающим время поцелуем.
-- Это всё?– мягко отстраняясь и по-кошачьи обворожительно потягиваясь, поинтересовалась женщина.
-- Нет! Продолжим?– Эдгар потянул её вниз, но она легко вскочила и, промелькнув по комнате белым призраком в ярком свете луны, быстро начала одеваться.
-- Ты что, уходишь?
-- Это зависит от того, что ты ещё собираешься мне сказать,– горько улыбнувшись, ответила волшебница.– Или всё уже сказано?
-- Сказано? Что ты имеешь в виду?
-- Здесь… Всё здесь,– Света, кажется, говорила сама с собой, но такое начало ни к чему хорошему привести не могло.– Ах, как бы мне хотелось быть сейчас на седьмом небе от счастья,– воскликнула девушка, в упор глядя на него.– Ты был просто самим собой, какой-то миг… По крайней мере я очень надеюсь на то, что был. Эдгар - замечательный любовник, но оперативник Дневного Дозора, безусловно, более преданный. Неужели, я вообще не способна вызвать настоящее чувство? Впрочем - это неважно. Моя жизнь уже принесена в жертву, я ведь только орудие, а не женщина,– в голосе её звучала сталь, она покачала головой и, вынув из сумочки диктофон, нажала стоп.
-- Сколько перематывать? Минуту? Две? Десять?

1 января, суббота. Москва, улицы города, 05:45 – …
Светлана полуживая вывалилась из портала где-то на одной из автобусных остановок столицы, в воздушном платье русалки прямо в морозную, вьюжную ночь. Но ей не было холодно, тело словно разрывалось от жгучей невыносимой боли и жара запретной печати. Она упала на скамейку и пролежала не двигаясь минут десять в полуобморочном состоянии. Потихоньку начав приходить в себя волшебница огляделась, вокруг не было ни души. Она попала в тихий район незаконченных новостроек, куда даже подвыпившие в новогоднюю ночь и жаждущие приключений горожане не заглядывали, т.к. здесь пока напрочь отсутствовала вся инфраструктура, а следовательно и развлечения. Только автомашины катили по слякоти проезжей части, и то поток был явно меньше чем обычно. Решив, что автобуса в ближайшее время не предвидится Светлана тяжело поднявшись побрела вдоль дороги, пошатываясь словно пьяная от усталость и отчаянья. Мысли, настойчиво скребли душу, не давая успокоиться. Слезы лились по щекам, но девушка не замечала их.
-- Боже мой, кого из меня сделали?! Шпионку, доносчицу, поборницу Света и истребительницу Темных. Или будущую невесту сатаны? Я так устала, запуталась! Всем от меня что-нибудь нужно, но я сама никому не нужна. Такая, какая есть! Просто Назарова, а не будущая Великая Светлая или Темная…
Она остановилась и, взмахнув руками закричала, словно хотела чтобы ее услышали:
-- Гесер, Завулон – я больше не хочу быть марионеткой в ваших играх. Не желаю, чтобы меня дергали за ниточки! Я хочу просто жить! Любить, быть любимой и не оглядываться на задания которые надо выполнить! Надоело строить ловушки и заманивать в них других. Я устала, устала, устала… - ее крик перешел в сдавленные рыдания, и она даже не заметила, что рядом затормозило такси. Раздавшийся голос с характерным южным акцентом заставил ее вздрогнуть.
-- Зачем стоишь – замёрзнэшь! Садысь дорогой, гостэм будешь!
Дружелюбное лицо кавказкой национальности выглядывало из-за руля скромного желтой девятки с черными шашечками на боку. Вытерев слезы и решив, что водитель прав волшебница забралась на заднее сиденье и захлопнула за собой дверь.
-- Куда ехать будэм?
-- Ах, все равно! Прямо… - откинувшись за спинку сиденья махнула рукой девушка.
-- Прямо, так прямо! – согласился водитель и рванул с места, - Вах, такой маладая а такой грюсный? Щас вэсэлить будэм! – джигит нырнул под стрелку и веером вылетел на дорожку-дублер. Прижавшись к правому краю, увеличил скорость и выкрутил руль влево. Фонарный столб полетел прямо навстречу, но водитель  бросил газ и дернул ручник – легковушка плавно стала вращаться на одном месте, как танк. Когда скорость упала, таксист уже газом и рулем довершил трюк, развернувшись, в итоге, на 360 градусов.
-- Вэсэло? – обернувшись, спросил «шеф»
-- Нет, - равнодушно ответила пассажирка.
Миновав пост ДПС, машина выехала на МКАД и скромно заняла средний ряд.
-- Может, скажешь чего, а? Скушна так ехат и магнытола падроски-шмадроски укралы…
-- Чего? – Света встрепенулась, словно разбуженная птичка, с трудом отрываясь от своих невеселых мыслей и уставилась на улыбающуюся всеми 10 золотыми зубами довольную физиономию водителя.
--Сожалею, но я, пожалуй, не могу создать хорошее настроение даже себе, не то что другим.
-- Вах, какой-такой настроение, просто едым, просто разговариваем, та?
-- Та, то есть да… - смущенно улыбнулась Светлая. Манера разговора таксиста невольно затягивала.
-- Семья слюшай, или работа? – изобразив на лице понимание поинтересовался возница.
-- А… и там и там. Да вы на дорогу смотрите, а то вдруг что?
-- Э… Если о дорога волнуешься, значит не такой проблем… Не такой грандиозный проблем как бывает, - махнул рукой грузин и уставился на дорогу.
-- Ну, это с какой стороны посмотреть, - возмутилась Назарова и вдруг почувствовала непреодолимое желание поделиться хоть с кем-нибудь наболевшим. Да, старый избитый прием, поговорить по душам со случайным знакомым. Сколько историй подобных этой уже выслушал и сколько еще выслушает этот жизнерадостный таксист. Ну да ей наплевать, боль внутри была так велика, что выговориться ей было просто необходимо. Она даже не рассчитывала получить совет, или оценку ее поступков. Просто излить душу, попытаться самой себе объяснить, что же она натворила…
-- Можно вас спросить? Вот вы в жизни поступали против своих принципов, ну я имею в виду делали то, что вам лично не нравилось или не совсем нравилось. В общем то, что вы считали не правильным?
Шофер лишь махнул рукой:
-- Вся жизнь такой – думаешь, нравыся мынэ баранку крутыт и у брата комната жыт? Раншэ мандарин-шмандарин свой, дом свой, как луды жыл, а тэпэр я тут, сэмья там….эх…
-- Я не совсем об этом  – вот если бы вы вдруг встали перед выбором – предать-не предать, на чью сторону встать?
Волосы на голове таксиста слегка зашевелились, видимо, отображая шевеление мозговых извилин. Секундная стрелка обежала пару кругов.
-- Ныкогда! – подозрительно твердо и слишком коротко для столь долгого обдумывания заявил гастарбайтер. Видимо, вопрос оказался чересчур сложным или этот простой с виду человек тоже имел свои скелеты в шкафу.
-- А ты из-за этого расстроилась? Что-то сдэлала, о чем жалэешь? Ылы нэ сдэлала?
Тут он обернулся и наконец-то обратил внимание на одежду пассажирки - в свете замызганных фар он даже пол пешехода не различил, в момент посадки  толком не смотрел, а в зеркало видел только лицо:
-- Вах! Да ты из дома сбежала!
-- Почему вы так думаете? Впрочем – это было бы выходом, хотя от самой себя не убежишь. Я, понимаете, я запуталась! Все так поменялось с тех пор как я стала… - она прикусила язык, так как собиралась сказать Иной, - стала… э… Поменяла работу. Мне с одной стороны нравиться новая работа, но там требуют полной отдачи. Даже не отдачи… Как бы вам получше объяснить, там требуют чтобы я полностью изменилась ради работы. Дело конечно делаем правильное, хорошее, вот только… Только способы которым мы его делаем, в общем я окончательно запуталась и не знаю что делать! А хуже всего, что я чувствую себя полностью виноватой. Я предала любимого человека, хотя могла отказаться и не идти на это.
«Кого же это она предала, кто этот счастливчик, то есть, похоже, уже НЕ счастливчик?» Видя, что собеседница созрела и процесс пошел, он начал чуть ли не допрос, лишь слегка маскируя свои намерения невинными репликами, призванными демонстрировать внимание к словам женщины и направлять её речь в нужное русло:
-- Сам выноват твой лубымый, раз такая жэнщын нэ удэржал! Кто он такой – заранэе нэ уважаю!
-- Нет! Вы совершенно, совершенно его не знаете!Антон, он – он очень хороший. Такой внимательный, отзывчивый, оперативник хороший (на этой фразе машина изрядно вильнула), но только очень застенчивый… Он ведь меня от смерти спас, а я… Эх…
-- Застэнчивый? Пьет! – утвердительно констатировал водила.
-- Что вы! Только пиво, да и то когда футбол. Да что я вам говорю. Он просто до сих пор не признался мне в любви, а я ему «на зло», что ли? Да нет, не на зло. Даже не знаю, как все получилось. Измена эта и не измена…
Девятка замедлила ход настолько, что сзади послышался мощный гудок фуры. Встрепенувшись, водитель перестроился на две полосы и полетел по левому ряду со скоростью истребителя. Отбросив «лишнюю» женскую философию, мужчина хотел простой конкретики:
-- Ызмэна – нэ ызмэна вопрос простой – что было?
-- Всё было! – резко отреагировала Светлана, но тут же закусила губу, воспоминания жгли как раскаленное железо. Однако что уж тут греха таить, нужно быть сильной и, наконец, признаться в этом хотя бы самой себе.
Что при этом произошло с траекторией движения автомобиля, невозможно описать никакими формулами – гиперболоидно-синусоидная петля Лаваля с изгибом Панара –  лишь весьма приблизительно, но оба уже не обращали на это внимания.
-  Терпеть не могу эту фразу, но видимо придется произнести - просто секс и никаких обязательств с его стороны – вот что было…
Машина, наконец, остановилась. Перед глазами шофера стояла кровавая пелена. 
-- …А по мне, так больше как предательство своей совести, понимаете? Ведь откуда мне знать любит ли меня Антон? Я вот только знала, что сама его люблю, но против чар этого красавчика Эдгара не устояла…
-- Кого? Он же Тёмный!– водила прямо поперхнулся, но справился с собой и вернул прежний акцент. Про высокие мысли о том, что совесть важнее секса, он прослушал, а если бы и услышал, то все равно не согласился бы, зато получил паузу, собрал волю в кулак и стал спокойным и холодным.
-- Откуда вы знаете?! – Света машинально отреагировала на знакомый термин, не обратив внимания на то, что водитель вообще не должен был его использовать.
-- Нэ знаю. Прэдпалагаю. Ты бландынка, он брунэт, вах, какая пара!
-- При чем здесь пара! Никогда мы с этим эстонцем парой не будем… Правда в какой-то момент мне показалось, что он искренне увлекся мною, но нет... Наверно я просто не способна вызвать искренние и сильные чувства. Завулон все как всегда поставил на свои места. Теперь у меня ощущение, что меня все кинули, не сказать более грубо…  Все: и Эдгар, и Завулон, и Гесер заодно, потому что я как дура выполняла задание Дозора, - Света говорила с надрывом, непослушная слезинка скатилась по щеке, хотя Светлая запретила себе плакать. В азарте саможаления она не замечала, что называет реальные фамилии. Встряхнув головой и смахнув слезу, она уставилась в окошко на бешено проносящиеся мимо автомобили и вдруг осознала, что, если транспортное средство стоит поперек средней полосы МКАД, а на это никто не обращает внимания, то за рулем - иной. В её мозгу набатом застучала недавняя фраза водителя: «Он же Тёмный!».
Оторвав глаза от окна, девушка медленно повернула голову и встретилась взглядом с водителем, который тут же развернулся на 180 градусов и уставился в дорогу, съежившись и уменьшившись до размеров баранки за которую держался.
-- Ах ты! Хамелеон! Конь в пальто! Скидывай «одежку», кто бы ты там ни был! – прошипела Света, чувствуя, как бешено заколотилось сердце и стало сухо во рту. Неужели её подловили Темные и хотят переманить к себе как Ольгу. Но нет, что-то не вязалось. Вроде бы Завулону была известна вся подноготная. Кто же этот Иной за рулем? Неужели… - страшная догадка молнией озарила сознание. Только не это!
– А ну к обочине и покажи лицо! – срывающимся голосом приказала волшебница, но приказ прозвучал как мольба. – Быстрее, а то я сама тебя… Я…
Не было магических вспышек, фотошопных трансформаций черт лица, все произошло по-бытовому банально…
-- У вас ус отклеился, - прошептала Светлана, - о, нет!...Антон!…, - она закатила глаза и потеряла сознание.
Магия осталась только снаружи перекрывающей дорогу «девятки». Внутри же Иной дозорный суетился, как последний чайник, пытаясь (совершенно неэффективно, потому что нежно) хлопать Великую Светлую по щекам и плескать водой, приготовленной для бачка омывателя, ей в лицо. Сообразив, наконец, что метанол вреден для здоровья, он принялся вытирать голубые капли завалявшейся в бардачке салфеткой из Макдональдса, бестолково причитая:
-- Светик, Светулечка, милая, родная, любимая, что с тобой, очнись, ради бога…
Она открыла глаза и уставилась на Антона.
-- Ты, жалкий комедиант! Прохвост! Похититель чужих тайн! Я ненавижу тебя!
-- А пару минут назад вы, гражданка, показывали…
-- Замолчи! – она обхватила его за шею и спрятала лицо в его воротник. – Скажи что-нибудь…
-- Да нечего тут сказать, что скажешь, да как же это…Да люблю я тебя тоже, Светка, вон оно как вышло… - Антон продолжал причитать, поглаживая волшебницу по спине в такт её всхлипываниям.
-- Любишь?!! – напряженно радостный взгляд девушки обжег мага.
-- Не веришь?
-- Даже после того, что… что я рассказала тебе? То есть водителю… - яркий румянец залил лицо Светланы, и она опустила глаза.
Наконец-то Антон припарковался, заодно выиграв время для обдумывания ответа. Его речь стала более связной, с элементами логики:
-- А что такого? – отвечая Свете, он уговаривал и сам себя, - нам не по 16 лет, ты замужем была, я был женат, о первенстве речь не идет, что случилось-то? Все в порядке, живем дальше.
-- Ты, правда так думаешь? – Света подняла на мужчину свои огромные заплаканные глаза, полные нежной синевы.
-- Ну да, - после всего, что уже было сказано и услышано, он успокоился и даже начал шутить, - футбольное правило – не забиваешь ты, забьют тебе. Я не…э…проявил активности, а ты….мм…давно в разводе, а тут Эдгар, я все понимаю…и давай вообще как будто ничего не было, - последняя избитая до полусмерти кинематографом реплика далась ему с огромным трудом, зато Антон вырос в собственных глазах – этакий мудрый и добрый всепрощенец.
Назарова кивнула соглашаясь и даже чуть улыбнулась одним уголком рта.
«Явно обрадовалась» - решил про себя Антон.
- А это, то, что между нами произошло, тоже забудем? – издалека начала волшебница.
-- А разве что-то произошло?
-- Ну, слова, которые мы сейчас произнесли.
-- Слово не воробей – догони и убей, - снова пошутил дозорный, - а ты как считаешь?
-- Я считаю, что ты ДУРАК! – Света стукнула Антона по плечу, кстати достаточно больно для такого уставшего хрупкого существа.
-- Согласен… - Антон прижал к себе девушку и, не обращая внимания на сопротивление, поцеловал. В ту же минуту оба осознали, как нелепо вели себя.
-- Света, я не могу без тебя…
-- Согласна!