В качестве эпиграфа:
«Я входил вместо дикого зверя в клетку,
выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке,
жил у моря, играл в рулетку,
обедал черт знает с кем во фраке. <...>
Из забывших меня можно составить город.
Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,
надевал на себя что сызнова входит в моду,
сеял рожь, покрывал черной толью гумна
и не пил только сухую воду.
Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,
жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок.
Позволял своим связкам все звуки, помимо воя;
перешел на шепот. <...>»
(с) Иосиф Бродский

...Вода была чертовски холодной. Свинцового цвета валы поднимались до самого неба. Наверное, это было какое-нибудь из северных морей. Или даже Северный Ледовитый Океан. Очень уж холодно. И повсюду вода – сверху, снизу. Весь мир состоит из холодной воды. На все сто процентов. А Мириам – только на 80 или на сколько-то там по данным статистики... или науки... или чего-то там еще...
Мириам проснулась со смутным осознанием того, что ей снился полный бред. Впрочем, реальность была немногим лучше. Темная сидела на полу чьего-то ветхого дома и дрожала от озноба. Хорошо еще, что перестала кашлять, как столетний старик-астматик. Даже если бы можно было добраться до больницы, она не стала бы этого делать. Начнется опять: «Ваши документы... цель визита...» В общем, еще хуже, чем здесь...
Дверь распахнулась и в дом вошли двое. Чеченец и еще какой-то мужчина. Чеченец бросил: «Все равно скоро сдохнет...» Мириам не удивилась. Для населения деревни она была чужаком – носительницей других национальных признаков, да еще и больной, которая не работала, но ела. Если бы не просьба одного полевого командира укрыть ее, давно бы уже зарезали. Война... 
Однако второй мужчина – Иной – это высказывание не слышал. Кто бы мог подумать, что здесь он случайно найдет самого отчаянного снайпера во всей Чечне?! Вот это удача!..
- На что жалуемся, больной? Пришел добрый доктор Айболит... – одно-единственное заклинание Авиценны сняло все симптомы.
- На посетителей.
- Зубы я показывать не просил. Где простыла так?
- Про пятый сектор слышал?.. Ждать долго нужно было, а шел дождь. Тебе-то что?
- Да вот, шел мимо - дай, думаю, загляну на рюмку чая.
- Очень смешно.
- Ну хорошо, вижу ты не в настроении… По делу, так по делу,- иной знаком показал чеченцу, чтобы тот вышел. - Твой род занятий, скажем так, заинтересовал мое начальство. А еще мое начальство заинтересовано в том, чтобы ты избавила нас вот от этого…- иной залез во внутренний карман пиджака, извлек фотокарточку. - товарища.
Иной показал карточку Мириам.
- Маршал Рокоссовский? – удивилась та.
- Иван Дрозд. Капитан, бравый вояка и просто хороший человек…Итак, прежде, чем выдвигать условия, хотелось бы уяснить, возьмешься за работу?
- Условия.
- Ну хорошо. В принципе, чего мне скрывать? – иной прислонился спиной к стене.- Ты убираешь Дрозда, а мы обеспечиваем тебе новый паспорт, документики, прописку в Москве, равно как и квартиру…Новую жизнь начнешь!- опять отмочил шутку иной.
Мириам затаила дыхание. Два года, о боги, два года – половину Второй мировой! –  она ждала этого! Путевка в рай по цене одного меткого выстрела... Чертовски дешево, право же, чертовски...  Однако опыт снайпера подсказывал ей, что заказчику не стоит показывать собственную заинтересованность.
- По рукам, - согласилась Темная и добавила, одарив собеседника пронзительным взглядом серых глаз: - Мириам.
- Алексей.
И Темные погрузились в обсуждение деталей.

***
Прибыв на базу, Иван почувствовал, что наконец-то оказался дома. Это был его мир. Знакомый и одновременно новый, меняющийся каждую минуту, находящийся в непрерывном движении, но – его. Здесь он снова мог сказать себе: «Живем дальше». Ради одного этого стоило возвратиться.

- Игорь, что думаешь о ротации? – спросил Иван у своего сослуживца и друга, когда выдалась свободная минутка. 
- А что, над приказами теперь думать положено? – улыбнулся тот и процитировал: - «Приказ есть приказ./А гибнуть во цвете -/Уж лучше при свете!»
- Оставишь ты в покое своего Высоцкого? Я серьезно спрашиваю!
- Ты вообще слишком серьезный стал после своей Москвы... на самом деле, я стараюсь об этом не думать. Вроде все нормально должно быть. А с другой стороны... Помнишь, как они тогда появились? Я потом проверил – их там быть не могло. Там наших постов пруд пруди... Из воздуха эти сволочи материализовались, что ли?..
- Почему бы и нет? – хмыкнул Иван. Он невольно вспомнил эффектное появление Шагрона в гостиничном номере.
- А? Ты в своем уме?
- Более или менее. Не обращай внимания.   
Оставшись один, Иван попытался проанализировать факты. Стоит ли валить все на мистических Темных? Или дело в том, что боевики – местные и пользуются своими «партизанскими» тропами?..   

***
С хорошо замаскированной «точки» открывался отличный вид на пыльную горную дорогу. Мириам охватило знакомое радостное возбуждение. В такой ситуации ей всегда казалось, что она выполняет работу Гопода Бога – устраивает ад на Земле и решает, кому умереть, а кому остаться жить, сама  при этом оставаясь незамеченной.
Наконец из-за поворота дороги показалась первая машина автоколонны. За ней неторопливо поползла следующая... Первой машине оставалось ехать до фугаса не больше пятидесяти метров. 

***
Ивану было не по себе... Он не мог похвастаться бесперебойно работающим шестым чувством. Но если уж у него появлялось специфическое предчувствие, то оно его не обманывало... в этот раз им еще повезло: почему-то боевики замаскировались хуже обычного.
Офицер начал отдавать приказы.
 
***
«Какого черта колонна остановилась?» - прочитала Мириам во взгляде Алексея. Да-а, опять все пошло не по плану, а кувырком. Хотя как бы русские не организовали свою оборону, боевики все равно остануться в выигрыше. Ну и ладно, куда Рокоссовский-Дрозд от нее денется?..
Впрочем, удобного момента несмотря на творившееся внизу светопреставление действительно долго не представлялось. Алексей начал нервничать. Мириам оставалась спокойной – если не получиться сейчас, можно все повторить завтра, послезавтра, через три дня... Так, пожалуй, будет даже интересней...   
...Но судьба оказалась к ней благосклонной. Выстрел был сделан.

***
Иван почувствовал сильный удар. Горизонт встал на дыбы, цепь гор покачнулась, зашаталась, обрушилась. Потом он видел только небо – не очень высокое и не очень красивое небо над Чечней.