ВД: Совместно с Городецким, т.е. с Кашалотом...
-------------------------------
Ну почему плохие предсказания сбываются чаще, чем хорошие? Январь прошел, как медовый месяц на облаке. Потом иссяк мед. Ссылаясь на плохое самочувствие, Света все чаще и чаще ложилась спать сразу после ужина, ограничиваясь прощальным поцелуем в щечку. А затем и облако превратилось в тучу. Мучимая головными и еще неизвестно какими болями, Назарова  уволилась из Дозора, точнее просто ушла громко хлопнув дверью,  и устроилась обратно к себе в поликлинику, чтобы быть, по её словам «поближе к традиционной медицине и не засохнуть от скуки». Она стала скрытной, нервной и раздражительной. И работала как-то странно – то неделю, то по сменам, а то и вовсе уходила на какие-то загадочные экстренные дежурства и подмены. В последних случаях Антону иносказательно, но твердо давалось понять, что заезжать за ней или встречать у метро совершенно необязательно.
Городецкий мучился и злился, теряясь в догадках. Ему казалось, что разгадка – вот она, прямо на глазах, но неведомая пелена стеной стояла перед ним. Даже зритель дешевого фильма давно бы уже догадался, что означает «хочу соленого огурчика» и «меня тошнит», но только не Антон.
Но Светлый не сдавался! Он готовил супы, радовал любимую неожиданными сюрпризиками и даже каждый день пылесосил её квартирку. Света грустно улыбалась, оценивая его усилия, но не более того.
Однажды, дело было в субботу, Антон заявился к Назаровой на работу в аккурат, к концу смены. В кармане лежали билеты в театр, в руках – букет роз. Кабинет был закрыт - Света обслуживала последнего посетителя. Антон сидел в коридоре и тупо смотрел в пол. Скрип двери заставил его встрепенуться. Из кабинета вышел….Эдгар собственной персоной и быстро зашагал по коридору. Это уже было чересчур!
-- Эй, ты зачем здесь?! – крикнул Антон ему вслед. Эдгар остановился и осклабился дежурной американской улыбкой, однако пошутил чисто по-русски:
-- Стреляли….
-- Я тебе сейчас личико-то открою, - прошипел Светлый и полез в карман не то за перчаткой, не то, пряча созревающее заклятье.
-- Не горячитесь, сэр, в ухе стреляло, пришел полечиться по части этой ото…ринго..ляри.., - но увидев, что Антон его не слушает, а берется за ручку двери, скомкал фразу до невнятной «логии» и удалился.
«Чтоб ты в следующий раз по проктологии обратился!» - подумал Антон, входя в кабинет.
Света стояла у окна и глядела на улицу, вытирая руки белым вафельным полотенцем. Погода была еще зимняя, хотя иногда солнце уже пригревало. Было забавно, смотреть, как тают длинные сосульки на карнизе соседнего дома. Она стояла в пол оборота к двери, и было видно ее задумчивую улыбку.
-- Что он здесь делал? – тоном ревнивого мужа произнес Антон. Голос его прозвучал резко, так что Светлана даже подпрыгнула от неожиданности.
-- Кто <b>он</b>? – устало выдохнув спросила волшебница, подвинув магией стул женщина брякнулась в него. Она была бледна и явно утомлена, поэтому, не потрудившись заварить чай, просто достала из сумрака полную чашку ароматного зеленого напитка. Обычная сцена для иного - бытовая магия, тем более что Света ушла из Дозора. Даже та легкость, с которой волшебница проделывала эти фокусы, то, что Антон (маг 3 уровня) не заметил вообще, было ли произнесено заклинание или сделан определенный жест, ничто не могло насторожить дозорного. А ведь подобные штучки он не раз наблюдал в кабинете Гесера. Сейчас его беспокоила только одна мысль:
-- Эдгар! Что он здесь делал?
-- Ты переутомился, милый. Хочешь кофе? – нежные слова, полуулыбка и на столе перед Антоном уже полный набор проголодавшегося мужчины: кофе, тосты плюс рюмка коньяку, которую при желании можно вылить в кофе и блюдечко со свежими ватрушками.
-- Не меняй тему! – Антон покосился на свои любимые ватрушки, такие аппетитные, что даже слюнки потекли.
-- Я не меняю, я не видела никакого Эдгара. Я руки мыла.
Недолго думая, Городецкий опрокинул рюмку в себя и закусил ватрушкой. Сумбур в голове немного утих, мысли приняли направление «расследования»:
-- Не видела Эдгара? А кого видела? Кто был последний пациент? – Антон решил, что Эдгар посетил кабинет под личиной.
-- Старушка. Она жаловалась на мигрень.
«Вот это маскировка!»
-- Да, но зато я видел, как Эдгар вышел отсюда! Я пока не страдаю галлюцинациями!
После этого заявления Света обеспокоилась или, по крайней мере, изобразила беспокойство:
-- Может, он зашел, пока я мыла руки, увидел, что кабинет пуст и просто ушел? Но зачем он приходил?
-- Об этом я первый спросил! Может, он мину оставил или прослушку?! – не веря Свете, Антон подыграл ей, но она восприняла его предположение всерьез. Светлый почувствовал необычайно сильный поисковой импульс, мгновенно обшаривший весь кабинет, включая Антона.
-- Все чисто, - Светлана развела руками, - а у тебя правый носок наизнанку.
Антон глянул вниз. Носок мало того, что был не виден под брючиной, был еще и черный и без фактуры. Было чему удивиться. Изменилась и тема разговора:
-- Что это за заклинание? Раньше ты им не пользовалась! Ты же не работаешь – как узнала, когда выучила?
Света вроде бы даже испугалась, глазками провинившегося, но не собирающегося признаваться в проказе ребенка она глянула на Антона и, отвернувшись неопределенно пояснила:
-- Обычный «Щуп», просто в бабьей модификации – упрощенный. Вам мужчинам не понять – логика другая.
-- При чем тут логика? Кстати, а почему ты по логике тут же не поставила защиту, после проверки.
-- А ты собираешься продолжать этот допрос?
-- Нет, то есть да! Не уходи от ответа. Зачем тут был Эдгар? Ты что-то скрываешь?
-- Слушай Тош, я устала как собака. Сегодня был ужасный прием, одни старички одинокие, которым и поговорить то не с кем. К тому же еще беременная женщина с раком груди, пусть вторая стадия, но… Поздний ребенок, а если бы выяснилось, пришлось бы прерывать беременность, я просто не смогла не помочь…
-- Ты её вылечила?! – Антон махом утроил магическую защиту и, подойдя к Свете, присел рядом на корточки. – Любимая, но ведь это запрещено договором!
-- А плевала я на ваш договор! Я врач и выполняла клятву. Мне некогда было получать разрешение.
-- Ты волшебница, дозорный.
-- Была!
-- Дозор - это как клеймо, раз поставил и уже не смоешь. А если кто-нибудь узнает – развоплощение. Зачем ты так рискуешь?! Что с тобой происходит?
Света улыбнувшись запустила тонкие пальчики в шевелюру Городецкого и нежно  потрепав короткие жесткие пряди печально улыбнулась. Она не собиралась объяснять Антону свои порывы. Не хотела говорить, что его блестяще выполненные щиты были совершенно не нужны, т.к. её собственные, наложенные еще месяц назад настолько сильны, надежны и искусны, что не были замечены даже Эдгаром, с его первым уровнем. Магия давалась ей сейчас слишком легко, и она даже немного переживала, что в какой-то мере утратит эту легкость, едва существо, живущее в ней, появится на свет. Но одно она знала точно, момент пришел. Антон начал задавать вопросы, и Эдгар тоже появился не спроста. Неужели что-то стало известно Темным? Пора было принимать то решение, с которым она тянула с середины января.
-- Я люблю тебя милый. Пошли домой.
И они пошли. И даже не домой, а в театр. И даже после театра был романтический ужин и все остальное…